Интервью Паоло Мальдини

Представляем интервью с легендой «Милана» и сборной Италии Паоло Мальдини, которое взял у итальянца бывший защитник «Ливерпуля» Джэйми Каррагер для Daily Mail.

— Вот мы и встретились спустя десять лет после того, как впервые сыграли друг против друга в финале Лиги чемпионов. Многое изменилось, у наших команд серьезные проблемы в этом сезоне. Мне очень больно смотреть, как проигрывает Ливерпуль. У тебя те же ощущения по поводу Милана?

— Конечно! Я попал в Милан, когда мне было десять лет, а завершил карьеру в сорок один. Мой отец, Чезаре, был капитаном россонери, мои дети сейчас занимаются в академии. Милан для меня не просто команда. Это часть моей жизни. Моя семья любит эти цвета.

Но знаешь что? Мне грустно смотреть на нынешний Милан. Мы с другими великолепными футболистами создали нечто уникальное, но в клубе не понимают значимости и важности людей. Сейчас там работает только Франко Барези — больше ни одного бывшего игрока красно-черных. Это очень печально. У Милана великие традиции, но сейчас до них никому нет дела. Игроки нового поколения ничего не понимают, не чтят историю.

— Ты думаешь, ты мог бы помочь?

— Я бы с радостью! Милан многое дал мне, я делился с ним своей страстью и своим здоровьем. Сейчас я не могу ходить (смеется)! Мне хотелось бы еще чем-то отплатить, поделиться опытом. Ребята, которые играют в Милане, неплохие, но им не хватает кого-то, кто направил бы их… Впрочем, я не думаю, что это буду я.

— Когда я рос, Милан был великой командой. Я постоянно смотрел по ТВ, как они играли под руководством Арриго Сакки и Фабио Капелло. На прошлой неделе я был в Мадриде, виделся с Сакки, он говорил о тебе и о той команде. Какое влияние на тебя оказал Арриго?

— Он был очень жестким. Тренировки были безумно тяжелыми. Он заставлял тебя лезть из кожи вон, хотел довести все до автоматизма. Заставлял повторять одни и те же движения, одни и те же комбинации — особенно защитников.

Мы каждый день повторяли упражнения. Но если сейчас я встречусь с Барези, Костакуртой и Тассотти, то уверен, что мы сыграем так же, как в 90-х. Все приемы по-прежнему у нас в головах. Это и был один из секретов успеха.

Это помогало легенде Милана продолжаться. Команда играла на таком уровне (поднимает руку) очень долго. Я выиграл первую Лигу чемпионов в 1989-м, а последнюю спустя 18 лет. Но что сейчас с Миланом?.. Больно смотреть.

— Паоло, мы можем все-таки поговорить о Стамбуле?

— Да, конечно! Я не спал три месяца после того матча, но давай его вспомним.

— Об этой игре до сих пор говорят в Милане?

— Да, иногда. Если ты посмотришь первый тайм, то никогда не предположишь, что мы проиграем. Часто люди забывают — ты нет, ведь ты был там — что мы играли хорошо не только до перерыва. Это были сумасшедшие шесть минут. После них мы снова заиграли, у нас были шансы забить. Я помню, как Стивен Джеррард отошел в защиту. Ваши футболисты были физически уничтожены.

— Я смотрел финал Кубка чемпионов, когда вы обыграли Стяуа 4:0 в Барселоне в 1989 году. Тебе не кажется, что в Стамбуле Милан играл лучше?

— Мы не могли сыграть еще лучше. Когда мы вернулись в Милан, это было какое-то безумие. Болельщики кричали: «Что вы натворили?!» А мы сделали все, что смогли.

Возможно, это был наш лучший финал за исключением 1994 года (победа 4:0 над Барселоной). Я думал, это мой последний шанс победить — переживал, что упустил его. Сумасшедший был матч. Я забил — представляешь, я забил! И это был самый быстрый гол в истории финалов!

— К перерыву вы вели 3:0. Вы могли подумать, что все будет так легко?

— Я знаю, что говорят, будто мы уже праздновали в раздевалке. Не могло такого быть. Атмосфера была какая-то ненормальная. Все кричали друг на друга, как будто сейчас начнется драка. Анчелотти сказал: «Заткнитесь! На протяжении пяти минут я не хочу слышать ни слова!»

Все замолчали, успокоились и затем начали обсуждать, что мы сделали правильно, а что — нет. Начали думать о втором тайме. И у меня промелькнула мысль: «У нас отличный шанс победить», но я ничего не сказал. Никто не сказал.

— Когда ты проигрываешь 0:3 команде, которая слабее тебя, то у тебя всегда есть шанс. Но это был Милан! Я думал: «Барселона, 4:0, Стяуа, 4:0… Как бы нам не пропустить пять или шесть». Что, по твоему мнению, изменилось?

— Во втором тайме кое-что случилось. Напомнили о себе ваши фаны. Они начали петь и не останавливались. Как правило, поддержка на стадионе 50 на 50, а на этот раз было 75-25 в пользу Ливерпуля.

Наши болельщики продавали билеты фанам Ливерпуля. Я помню первый гол. Я видел Джеррарда и Стама и хотел закричать: «Осторожно! Он рядом!» Но промолчал, и Джеррард забил. А я подумал: «Вот черт! Почему я ничего не сказал?»

— Второй гол, который забил Шмицер, стал поворотным моментом?

— Да, он многое изменил. Неожиданно наше преимущество сократилось всего до одного мяча. Но когда счет стал 3:3, мы пришли в себя и могли забить. В такой момент ты начинаешь понимать, что можешь упустить все.

— Что скажешь об игре Джеррарда? Он действовал на трех разных позициях. В Италии о нем вспоминают?

— Я помню выражение его лица, боль от судорог, но он продолжал метаться по полю и идти в подкаты, сражаться. Он отдал всего себя. Джеррард был примером для всей вашей команды.

— Наверное, вам было очень сложно, когда мы праздновали. Есть фото, где ты треплешь меня по голове. Даже проиграв, ты нашел в себе силы подойти ко мне и поздравить — это признак класса.

— Нужно принять результат, даже если он не в твою пользу. Нам повезло, что через два года мы взяли небольшой реванш. В Афинах мы играли не так хорошо, но победили.

— Вы хотели сыграть с Ливерпулем в 2007-м?

— Нет. Неееееет! Мы неважно смотрелись в финале. Я бы сказал, что весь сезон мы провели не очень сильно, но после четвертьфиналов начали прибавлять.

В финале нам было что терять. Еще одно поражение от Ливерпуля стало бы настоящей трагедией. Но не мы выбирали соперника. Я не играл три месяца, в том матче колено абсолютно меня не слушалось. Я не мог выйти на поле, и Анчелотти знал об этом. Но я старался. Принял столько болеутоляющего за эти три месяца! Знаешь, что забавно? Я плохо помню сам финал.

— Да и я тоже. Никогда не смотрел тот матч. Ни разу. Когда проигрываешь в такой важный момент…

— Я только помню, как поднял кубок. Мы праздновали 36 часов. После окончания вечеринки я сразу полетел в Бельгию на операцию. С коленом была беда. Помню, как проснулся после анестезии, наверное, спустя сутки. Начал думать: «Я победил? Я победил?». И через десять секунд понял, что мы выиграли. Непередаваемые ощущения.

— Это был твой восьмой финал, пять из которых ты выиграл. Какая победа для тебя лучшая?

— Хенто из Реала тоже сыграл в восьми финалах, но побеждал шесть раз. Но и мое достижение неплохое!

Каждая победа разная. Первая была особенной, потому что была первой. Мы играли в Барселоне на глазах 90 тысяч фанов Милана. Пусть на стадион был самым невероятным опытом в моей жизни. Это было похоже на Стамбул — просто великолепно. Матч с Барселоной в Афинах тоже был очень хорош.

— А какую из команд Милана, за которые ты играл, считаешь сильнейшей? 1989-го года с Марко ван Бастеном и Рудом Гуллитом и ту, что была через пять лет?

— Все началось с Сакки. Пришли три голландских футболиста. Когда появился Капелло, у нас был прекрасный состав. С 1991-го по 1994-й, пожалуй, лучший. Каждый год мы покупали звезду. Справа играли Гуллит и Тассотти. Ван Бастен, Массаро, Папен, Бобан, Савичевич. Ух! Это было что-то.

— Ван Бастен — самый сильный игрок, с которым тебе доводилось сталкиваться?

— О да. Правая нога, левая нога, игра головой, скорость… Он мог забивать, мог ассистировать. Он был лучшим. Футболист вне времени. Но ему пришлось завязать в 28 лет… Идиотская операция… Очень жаль.

— А что на счет лучшего защитника? Большое влияние на тебя оказал Барези? Был ли он «боссом» обороны? Что делало его особенным?

— Да, он — особенный. Невысокий, худой, но такой сильный! Он мог очень высоко прыгать, был примером для всех на поле. Франко не любил много говорить — нет, нет, нет. Но он всегда вел себя, как профессионал. Барези — далеко не Стам, большой парень, мощный и быстрый. У него была неплохая скорость, но он весил килограммов 70. Однако когда Франко шел против тебя в подкат — это было сильно.

Для меня Барези был ролевой моделью. Он очень хорошо умел обращаться с мячом. Было сложно найти защитника, который был бы надежен и обладал техникой.

— В моем детстве в Англии дети, которые хотели стать защитниками, приводили в пример Барези. Были и другие футболисты: Тюрам, Десайи, Каннаваро. А что скажешь о современных игроках?

— Защитников больше не осталось. Сильный защитник сейчас стоит куда дороже, чем нападающий. Знаешь, что произошло? Я играл на левом фланге обороны. Сейчас флангового защитника оценивают только по тому, что он делает в атаке. На защитные действия всем плевать. А ведь это намного сложнее. Я это знаю, потому что у Сакки защищались все, включая нападающих и вратаря.

В Италии исторически сильная школа защитников, но сейчас у нас их нет. Не знаю, почему так. Я бы выделил Тиаго Силву — сейчас он лучший в мире.

— У тебя был шанс переехать в Англию? Жалеешь, что не воспользовался им? Все были бы рады видеть тебя в Премьер-лиге.

— У меня было предложение от МЮ, но я с ними не общался. Лука Виалли звал меня в Челси в 1996-м. Милан проводил очень неудачный сезон тогда. Меня пытались пригласить в Арсенал, но я тоже не говорил ни с кем из их представителей.

Я бы в любом случае отказался. Виалли — мой друг и единственный, кто заставил меня задуматься. У меня были проблемы в Милане, конфликты с болельщиками. Я раздумывал целый день. «А что если?..» Но все-таки остался.

— Также у тебя была возможность тренировать Челси.

— Через неделю после моего последнего матча за Милан появился такой вариант. Я не был готов. Я не хотел перевозить семью в Лондон. Я слетал туда, поговорил с Абрамовичем, с Рэем Уилкинсом, с которым вместе играл за Милан. Я не знал, что делать. Решил, что это не для меня.

— Что ты вообще думаешь об английском футболе? И думаешь ли, что вернется время, когда итальянские клубы будут доминировать в Европе, как в 90-х?

— Я смотрю матчи АПЛ. Это по-прежнему физически сильный турнир. Есть команды, как Ман Сити и Ливерпуль — они стараются играть с мячом. Но это чемпионат, который разительно отличается от всех остальных.

Италии нужно время. У клубов мало денег, ужасные стадионы, дикие болельщики. Семьи с детьми больше не ходят на футбол. Говорят, Милан пытается построить новую арену. Не знаю, случится ли это. Мне кажется, Милану нужен стадион больше, чем на 45 тысяч мест. Необходимо как минимум 60 тысяч, чтобы вернуться на былой уровень. Сан Сиро прекрасен, но очень стар.

— Я хочу, чтобы Милан вернулся. Как и Ливерпуль.

— У меня те же мечты. Хочу видеть всех исторических соперников на одной ступени — Реал, Барселону, Ливерпуль, Милан. Прекрасно играть против команд, у которых есть история, очень печально наблюдать их падение.

— Мы не знаем, какое будущее ждет Милан, но что впереди у тебя? Ты запустил проект в Майами, футбольный клуб. Собираешься ли сам его тренировать?

— Нет, мне не нравится быть тренером. Я по-прежнему хожу на матчи Милана с друзьями. Я люблю футбол. Но, думаю, я не буду работать в Милане. Сейчас я главным образом занимаюсь своими детьми. Что для меня значит шанс снова оказаться в Милане? Это была бы своеобразная отплата…

Перевод Юрия Шевченко