С днем рождения, Роберто Баджо!

Сегодня исполняется сорок семь лет человеку, который для многих людей до сих пор олицетворяет чуть ли не весь итальянский футбол. Этот человек никогда не выигрывал Лиги чемпионов и не становился чемпионом мира по футболу, но его яркая игра завораживала даже тех, кто случайно переключил канал… потому что это был не футбол — это был театр, Ла Скала. Сегодня день рождения Роберто Баджо!

В этот знаменательный день хотелось бы затронуть важную для Роберто тему – тему религии, которая, несомненно, сыграла важную роль в жизни и карьере величайшего футболиста Италии. Для этого предлагаем ознакомиться с одной из глав его давнишней автобиографии, в которой он делится с поклонниками волнующим эпизодом, который мог стать последним в его жизни. И рассказывает о буддизме.

Мне видится, как Тропы Песен простираются через века и континенты; и где бы ни ступала нога человека, он оставлял за собой песенный след, отголоски которого мы иногда улавливаем… Брюс Чатвин, «Тропы песен»

Я научился воспринимать смерть как нечто само собой разумеющимся, как часть природного хода вещей. Я ее не жду, но знаю, что она придет. Я ее не боюсь, потому что знаю: с ней придет конец, означающий новое начало. Только в тот раз мне показалось, что она пришла слишком рано. Я не знаю, какими чертами обладает смерть, и не хочу этого знать. В тот раз у нее не было ни лица, ни косы. Только вода. Много холодной воды. Ледяной.
Бывают объятия, которые ты ищешь, и те, которые ты предпочел бы избежать. То водное объятие казалось мне последним в жизни. Я никому об этом не рассказывал. Наверное, Ферруччо лучше рассказал бы эту историю. Он был в лодке, когда увидел, как я тону. В тот день мы вместе охотились, и Ферруччо мог стать единственным свидетелем моей последней схватки. Схватки, которую, если задуматься, я должен был проиграть. Потому что, когда человек, не умеющий плавать даже во сне, падает в воду – а там настолько глубоко, что даже невозможно представить дно – наиболее логичным исходом выглядит безвозвратное погружение вниз. Все глубже и глубже. В тот раз ничего подобного не произошло. И я последний человек, который мог бы дать вразумительное объяснение этой странности.

Роберто Баджо заядлый охотник. Является членом федерации охотников Италии. Владеет поместьем в Аргентине (Патагония) общей площадью 10 тысяч гектаров, где проводит ежегодный отпуск. Охотится Баджо, в основном, на птиц, зайцев, но может загнать и более крупного зверя: кабана, пуму

Это случилось утром на северо-востоке Италии. Мой родной Венето тонул в тумане, страдая от нападок ветра бора, не собирающегося останавливаться. Был январь, месяц холода, пробирающего до костей, который и не думает отступать. Воображая берег в трестах метрах от меня, я думал об охотничьей засаде, в которой только что сидел, о природе, окружающей меня, и о темноте, поглощающей душу.

В тот раз не происходило ничего необычного. Обычная прогулка как многие другие. Мне были отлично известны ощущения человека, пребывающего в мире с самим собой, которому повезло жить в окружении чудесной лагуны, всегда одинаковой и всегда разной. Намного меньше я знал о том – наверное, слишком много думал, что тоже можно причислить к моим извечным недостаткам – какие волны способен поднимать ветер. Волна, которая пронеслась по носовой части лодки, оказалось неожиданной атакой. Я слишком поздно почувствовал ее приближение, став пассивным свидетелем того, как вода подняла меня в воздух. Не самое приятное упражнение, за которым, тяжело дыша, наблюдал мой друг, сознавая то, что казалось неизбежным. Ледяная вода проникла в сапоги, сделав их тяжелыми как свинец. Я бы пошел на дно в любом случае, в дополнительной тяжести не было необходимости. Не было ни единой причины на что-либо надеяться.

Говорят, что перед лицом смерти вся жизнь проходит перед глазами как в кино. Я не видел никакого кино. Только две очень яркие картинки. Первая – неподвижное изображение, в центре которого размещались объекты культа. Моя жизнь, мой Гохонзон. Вторая – мой сын Маттиа, который мне улыбался. Нет, подумал я, еще не время. Слишком рано. Я не могу оставить его, я не могу оставить их одних. Еще нет. Между утоплением и обморожением я выбрал абсурдную надежду. Ферруччо пытался приблизить лодку, но мотор не работал. В отличие от меня у него не было много возможностей для борьбы. Ферруччо греб в мою сторону, а я плыл – да, я, тот, кто никогда не умел плавать, плыл – в его сторону. И я добрался до лодки. С ужасом от вероятности умереть от обморожения, с ногой, пораженной судорогой, с лицом моего сына перед глазами, я достиг лодки. Остальное я помню смутно. Ферруччо, который что-то говорил, тело, которое не чувствуешь, потому что его украл у тебя мороз, прибытие на берег, друзья, не знающие, что случилось, много воды, на этот раз теплой, на обмороженные части тела, которые через боль возвращались к жизни. Позже, много позже, я смог их обнять. Я снова ожил. Я по-настоящему поверил в это только тогда. Теперь вздрагивает мой дух, а вовсе не холод. А мой мозг ничего не понимает. Возникает соблазн поверить в чудо. Но единственным возможным ответом является неизбежное сомнение. Нет, даже я не знаю, как мне удалось не погибнуть. Но одно я знаю точно. Знаю, что через неделю я был в той же лодке и на том же месте. Если бы я выжидал, я бы позволил пережитому ужасу прорасти. Я бы потерял контроль, я бы потерял волю. Но я сегодня снова в той же лодке. У меня нет причин бояться воды, холода, ветра. Даже туман не тревожит мое спокойствие. Сквозь него, сквозь это полотно, я всегда вижу улыбку Маттиа. Смотрю и следую за ней. И всегда достигаю ее. Я чувствую родство с ветром бора – я его понимаю. А смерть может еще подождать.

— Ты называешь себя «чудом веры». Твоя жизнь вращается вокруг буддизма.
— Буддизм – фундамент моей жизни. Лучшее, с чем я мог столкнуться и что я мог познать. То, чему я доверяю собственную жизнь. Многие иронизировали по поводу этой составляющей моей жизни… Но я никогда не придавал значения тому, что обо мне говорят. Нет сомнений в том, что без буддизма я бы не преодолел свои травмы, и ты бы не слушал меня сейчас. Обе мне много писали и безосновательно подшучивали надо мной, но это не мешало моему пути веры, а скорее, наоборот, помогало мне расти и совершенствоваться.

— Как ты пришел к буддизму? Будучи шестым из восьми детей, ты происходишь из семьи верующих католиков.
— Это случилось во Флоренции. Шел конец 1987 года, и я переживал очень непростой период в жизни. Два года назад я получил травму колена, после которой все говорили, что мне придется закончить карьеру. Через два года я так и не смог стабильно заиграть, больше не верил в самого себя. Тогда я почти не выходил из дома, потому что все время нужно было держать лед на колене, а еще боялся, что люди, увидев меня, начнут говорить: «Ага, смотри, вон Баджо, который вместо того, чтобы лечиться, развлекается». Единственное, что я себе позволял, – это общение с другом, который поставлял мне диски с музыкой.

5 мая 1985 года, чемпионат (С1) подходит к концу, «Виченца» уже добилась повышения в классе. Спустя два дня после подписания контракта с «Фиорентиной» Роберто Баджо рвет «кресты» в домашней встрече с «Римини», которой руководит начинающий алленаторе Аригго Сакки. После того сезона, 18-летнего Роберто начинают преследовать травмы. За два следующих сезона «Божественный Хвостик» проводит лишь 15 игр. По-настоящему футболист заиграет аж в сезоне 1988/89: 41 матч, 24 гола, любовь тифози и призыв под знамена национальной сборной

— Этого друга зовут Маурицио Больдрини. Он намного старше тебя.
— Именно Маурицио познакомил меня с буддизмом. В этой религией существует цепочка. Мне о буддизме рассказал Маурицио, ему рассказал еще кто-то и так далее. На вершине этого айсберга находится мой учитель Дайсаку Икеда. За то, что я являюсь буддистом, нужно поблагодарить всех искренних членов Сока Гаккай*. Во всех городах, где я играл, у меня всегда были друзья по вере, которые поддерживали меня: во Флоренции – синьор Канеда, в Милане – синьор Канзаки. Я называю эти имена, чтобы отдать должное пионерам буддизма в Италии, но, как я уже говорил, я не забыл никого из тех, кто сделал свой вклад в мой духовный рост. И не отнимаю заслуги Маурицио, сыгравшего важную роль в моей жизни. Со дня знакомства он не переставал рассказывать о буддизме. Говорил, как мне может помочь следование ритуалу. Тогда была зима и меня охватила такая меланхолия, что словами не передать. В то же время я человек недоверчивый. Я с огромным скептицизмом относился ко всякой мистике. Да и мало что знал об этих вещах. Каждый раз, когда Маурицио говорил об этом, я представлял себе монахов в оранжевых одеждах, Харе Кришну… В общем, все выглядело очень запутанным.

— Ты был католиком?
— Ну, я ходил на мессу каждое воскресенье до тех пор, пока позволяла футбольная карьера. Я даже был служкой в церкви вместе с друзьями, но глубокой веры не чувствовал, скорее все делал по привычке. Я это понял, когда перестал посещать мессу. Ее отсутствие не вызвало у меня никаких неприятных ощущений.

— Как ты победил скептицизм по отношению к буддизму?
— Для этого понадобилось немного времени. Сначала я обращал внимание только на внешнюю сторону. Другие религии казались мне несколько странными. Однако Маурицио проявил настойчивость, за что я ему благодарен. Его рассказы вызвали мое любопытство, поэтому однажды я пошел в книжный магазин, специализирующийся на религиозной литературе. Я обратился к продавцу из отдела мистицизма. Чувствовал себя неуютно, как будто я вступаю на территорию, от которой мне стоило бы держаться подальше.

— Ты хорошо помнишь тот день?
— Как будто это случилось вчера. Я чувствовал себя настолько неуютно, что испытывал потребность оправдаться. Я попросил продавца посоветовать что-то о буддизме, подчеркнув, что я о нем ничего не знаю. Я никогда не забуду его недоверчивое выражение лица, желтоватый цвет кожи, тонкие губы. Я чувствовал себя, будто нахожусь в зале сверхъестественного храма-суда. Кто знает, думал я, может быть, тот парень был своего рода «духом», посланным небесной канцелярией, чтобы отделить клиентов, обладающей душей, от тех, кто ее лишен.

— И, в конце концов, этот «дух» тебя спас?
— Я спасся самостоятельно. Пока он неотрывно на меня смотрел, я вспомнил некоторые названия из тех, которые мне советовал Маурицио. Я купил две книги и начал читать.

— Что это было за время?
— Этот опыт начался 12 января 1988 года – символическая дата для меня. Мне нравилась мысль начать новую жизнь с началом нового года. Мне повезло в том, что я жил поблизости от важнейшего центра буддизма в Италии: Сесто Фиорентино. До сих пор помню изумление и даже негодование, с которым Андреина и другие члены семьи встретили эту новость. Мы недолго прожили вместе с Андреиной. Ей было страшно, она противилась моей попытке найти себя. Представьте себе, что такое наблюдать за человеком, который вдруг начинает молиться по два часа в день… Возникали также проблемы бытового характера. Когда мы ездили отдыхать, она, естественно, хотела погулять подольше, а я стремился вернуться домой, потому что должен был совершить обязательную молитву. Сейчас я понимаю, что вел себя эгоистично, но в тот момент я, действительно, нуждался в том, что делал.

Роберто Баджо и Андреина Фабби поженились в 1989 году. Через год у пары родилась дочь Валентина, а еще спустя четыре года — сын Маттиа. Вырастив двоих детей, Роберто и Андреина, к удивлению многих, решили родить еще одного ребенка. Так, в 2005 году в семье Баджо появился сын Леонардо

— Как долго длилось сопротивление Андреины?
— Год и два месяца. Потом однажды я заметил, как она тоже молилась, почти что тайком. Она видела, насколько буддизм мне помог. С того дня мы молились и следовали ритуалам вместе, это стало нашей общей потребностью.

— А как на счет детей? Как ты будешь вести себя с ними?
— Они сделают свой выбор самостоятельно, что я считаю правильным. Если спросишь меня, хочу ли я, чтобы Валентина и Маттиа выбрали буддизм, то мой ответ, конечно же, будет да. Уже сейчас Валентина задает мне вопросы, когда видит, как я молюсь, ей интересно. Уверен, что буддизм очень поможет в ее духовном росте, но я не собираюсь подталкивать ее в этом выборе.

— Вернемся к испытательному периоду.
— Я дал себе полгода, чтобы понять, помогает ли мне новая вера или нет. Мне не было чего терять, и из-за трудностей того периода я был особенно открыт всему новому. Хотя, конечно, не обходилось без сомнений. Но, как и в других ситуациях моей жизни, Маурицио и другие друзья помогли мне разобраться.

— Как именно?
— Вначале я их очень нервировал. Был слишком навязчивым. Бежал к ним рано утром, потому что испытывал потребность обсудить свой опыт. Часто я вытаскивал их прямо из кровати. Мы шли на кухню, готовили кофе и часами говорили. Это было прекрасно. Из всех наиболее вовлеченным в этот процесс был Маурицио. 1 января 1988 года я позвонил в дверь его дома в шесть тридцать утра. Я был насколько переполнен религиозными чувствами, что меня невозможно было остановить. Он отпраздновал новый год, как все нормальные люди. И лег спать не раньше, чем три часа назад. Он открыл дверь с кругами под глазами и говорит: «А, это ты… Что случилось?» А я отвечаю: «Я должен немедленно начать свой путь – сейчас или никогда!»

— Представляю себе реакцию Маурицио.
— Нет, ты не можешь ее представить. У него было такое лицо как в кино, будто он не мог поверить в то, что видел. Ситуация была из ряда вон выходящей. «Ты с ума, что ли сошел? Ты же мог выбрать любой другой момент… Что, черт возьми, творится в твоей голове?» Но в тот момент я уже все решил. Ты, наверное, уже заметил, насколько я упрямый, упрямый до бесчеловечности. В то холодное январское утро во Флоренции начался мой путь веры. Я продолжал идти по этому пути, потому что так было правильно. Я двигаюсь вперед больше тринадцати лет. Могу тебе сказать, что буддизм стал основным источником потока моей жизни. Да, это основа всего.

— И с 1 января 1988 года ты никогда не прекращал следовать ритуалу?
— Никогда. Ни на один день. Даже короткий перерыв был бы для меня невыносимым. Я молюсь как минимум два часа в день. Это одна из тех встреч, от которых я никогда не отказываюсь. В любом месте, в любой ситуации я обязательно молился. На сборах, за границей, когда болел, всегда.

— Почему так важно никогда не останавливаться?
— Потому что медитация и молитва являются жизненно важными инструментами, с помощью которых можно тренировать ум, делать его открытым и просвещенным, готовым к состраданию, мудрости, высшему благу. Это строгое обучение, от которого нельзя отвлекаться.

— Твой нынешний менеджер, Витторио Петроне, тоже буддист.
— Мы как раз и познакомились через религию. Исполняя ритуалы вместе, мы смогли лучше узнать друг друга. Со временем наша связь только крепла и сейчас я могу назвать Витторио своим лучшим другом. Нас объединяют буддизм, решительность, чувствительность по отношению к некоторым жизненным вопросам, желание ставить перед собой цели и достигать их, следуя мечте. Конечно, у нас разные характеры, но правда в том, что я, ни минуты не сомневаясь, могу назвать его своим альтер эго: я могу полностью доверять Витторио, а, наблюдая его работу на протяжении всех этих лет, могу добавить, что он очень способный и честный. Во время последнего визита в Японию в октябре 2000 года учитель Дайсаку Икеда, разговаривая с нашими сердцами, подтолкнул нас к тому, чтобы наша дружба стала еще более глубокой. Он также добавил, что хочет написать книгу о дружбе, и мы с Витторио послужим вдохновением для одной из глав. Поскольку Витторио является моим менеджером, мы обсуждаем много профессиональных тем, но, при этом, мы не упускаем шанс повторить Даймоку. Думаю, наши отношения – уникальный пример в современном мире.

9 октября 1999 года, Токио. Выступление президента Сока Гаккай Дайсаку Икеды по случаю празднования «Дня Страстей». Роберто Баджо, Андреина и Витторио Петроне (на заднем плане) среди специальных гостей форума

— Когда ты понял, что буддизм – твоя вера?
— Буддистские ритуалы достаточно сложные, поэтому точной даты, когда я понял, что это мой путь, нет. Буддизм – это поиск, у которого нет целей, кроме разве что просветления, того, что мы называем познанием Будды. Теоретическая часть важна, но практика и жизненный опыт – вот, что имеет решающее значение. Буддизм учит определять ценности во всем. Нет, я не всегда чувствовал себя комфортно, наоборот, я часто не чувствовал земли под ногами. Еще до того, как у меня возник интерес на интеллектуальном и эмоциональном уровне, я ощущал беспокойство из-за мысли, которая, казалось, возникла специально для того, чтобы вытолкнуть меня с протоптанных дорог.

— Какой именно мысли?
— Главная идея буддизма является революционной: каждый несет ответственность за то, что с ним происходит, то есть все, что есть в твоей жизни – либо твоя вина, либо твоя заслуга. Буддизм – серьезнейший вызов для сознания, нечто, что открывает сознание, но одновременно дестабилизирует его. Это война со всеми ранее укрепившимися убеждениями.

— Осознание этого помогло тебе преодолеть последствия травмы?
— Конечно. Суть буддизма в осознании того, что все происходит внутри тебя, а не снаружи. Именно ты определяешь, что с тобой происходит. Там нет места для жалости к себе. Оставаться узником подобной жалости – ошибка, кроме того, это не приносит никакой пользы. Возьмем, к примеру, мою травму, которая должна была положить конец моей карьере в 1985 году. Обычно в таких случаях задаются вопросом: «Почему именно я?!» Однако вера учит не смотреть на вещи с этой точки зрения, она учит рассматривать проблему другими глазами. Когда человек сильно страдает – а именно такие чувства испытывал я, когда заинтересовался буддизмом – кажется, что мир замирает. Часы и дни длятся бесконечно. Есть время только для страданий. Но все меняется, когда человек живет в состоянии благодати, когда чувствует удовлетворение. Буддизм – это поиск себя. Когда достигается состояние благодати, человек не только преодолевает проблемы, но и устанавливает связь с миром. Поверь, тогда даже взгляд на закат, прослушивание приятной музыки может повлиять на жизнь человека, подарить глубокие эмоции, которые часто становятся определяющими.

20 декабря 2007 года, Рим. Борец за свободу и демократию, лидер главной оппозиционной партии Мьянмы (бывшая Бирма), лауреат Нобелевской премии мира и премии имени Сахарова Аун Сан Су Чжи становится почетным гражданином Рима. Роберто Баджо был едва ли не ключевым действующим лицом операции по освобождению Аун Сан Су Чжи из под домашнего ареста, в котором она находилась в течение 15 лет. Будучи буддисткой, Аун Сан Су Чжи выступала против насилия и ущемления гражданских свобод. В 2011 году известный французский кинорежиссер Люк Бессон снял биографическую драму «Леди» о жизни лидера бирманской оппозиции

— Как можно достичь «состояния благодати», будучи 20-летним парнем, чья карьера находится под угрозой?
— Понимаешь, сначала я мог думать только о своей беде. Все остальное меня не интересовало – только моя боль. Трудно объяснить, но события нашей жизни являются как бы звонками внешнего мира в колокол, который есть в каждом человеке. Если этот колокол состоит из чистой бронзы, то получаются звуки мужества и радости, и любое событие, даже самое неприятное, рождает гармоничную и приносящую удовольствие мелодию. Если же этот колокол создан путем плавления металлолома, получатся глухие резкие звуки, которые невозможно вынести. Даже самое необыкновенное событие неспособно извлечь из него хоть немного приятную музыку.

— Тебе удалось найти в себе «колокол из чистой бронзы»?
— Думаю, что да. И это ключ ко всему. Вспомни о том, когда мы выполняем ритуалы, когда собираемся на медитации. Принципиальное отличие с молитвами в других религиях состоит в том, что в поисках мудрости мы полагаемся только на самих себя. Все в тебе, все зависит от тебя. Когда Шакьямуни** во второй главе Сутры Лотоса*** говорит, что хочет открыть око мудрости Будды для всех людей, он, прежде всего, имеет в виду, что люди уже обладают этой мудростью, состоянием Будды. Они просто не знают, что обладают ею, или же не могут отыскать. Поэтому мы говорим, что состояние Будды является врожденным. Буддизм только учит искать скрытую силу, заключенную в каждом из нас. Эта сила часто пребывает в состоянии сна, но точно существует. Если ее удается отыскать, жизнь кардинально меняется к лучшему. Именно поэтому многие предпочитают называть буддизм не религией, а философией, стилем жизни или этическим кодексом. Довольно сложно его классифицировать. Да, довольно сложно, но в этом и нет необходимости. Это революционный призыв к самопознанию. А то, как мы называем эту мощную внутреннюю революцию, не имеет значение.

12 мая 2011 года, Лима. В рамках благотворительной программы ООН «Футбол против голода» («Professional Football Against Hunger») Роберто Баджо, который с 2002 года является послом доброй воли Продовольственной и сельскохозяйственной организации Объединенных Наций (ФАО), посетил одну из футбольных школ в столице Перу, основанную известным перуанским вратарем Оскаром Ибаньесом, и побывал в провинции Куско — регион наиболее пострадавший от наводнений в 2010 году

— Ты сам признаешь, что следовать ритуалам буддизма нелегко. Согласно наиболее консервативному буддизму Хинаяна, так называемой «Малой колесницы», просветление возможно лишь для немногих, избранных. Ты считаешь, что буддизм доступен для всех?
— Прежде всего, замечу, что мой буддизм – это Махаяна****, «Большая колесница», доступная для всех. Считаю, что все могут понять буддизм благодаря той силе, тому состоянию Будды, которое заложено в нас с рождения. Проблема в другом. Для всего есть свое время, и нужно уметь ловить момент. Нужно этого захотеть. Для меня таким моментом стал 1988 год – именно этот, а не какой-либо другой. С тех пор я не прекращал исповедовать эту религию. Ритуалы буддизма требуют усердия, но, мне кажется, однажды их открыв, без них больше невозможно обойтись.

— Это «Познай самого себя» Сократа***** или скорее «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» Иисуса из Назарета?
— Я бы сказал, что и то, и другое, возможно, даже нечто большее. Буддизм возвышается над другими великими направлениями мысли благодаря ежедневному испытанию, непрерывности сострадания. Сострадание – нечто более совершенное, чем необходимость полюбить своего врага, являющуюся целью христиан. Буддийское сострадание – состояние совместного болезненного переживания, помогающего преодолеть негатив, который привел их к ненависти. Мой учитель Икеда, как и его учитель Тода, утверждает: «Сострадание является для веры всем – главным источником жизненной энергии. Пока мы живы, оно помогает нам вступать в контакт с Вселенной и защищает наши действия. Когда мы умираем, оно становится энергией, помогающей нам возродиться…».

— Ты утверждаешь, что буддизм – лучшая из существующих религий?
— Нет, я такого не говорил и не собираюсь утверждать, что буддизм – лучшая из мировых религий. Я всего лишь говорю, что именно эта практика наилучшим образом соответствует моему жизненному опыту. У меня нет неоспоримых истин – только собственный жизненный опыт. Думаю, что каждый должен найти свой собственный путь, следуя личным наклонностям. Как часто говорит мой друг Роберто Бениньи, цитируя Блаженного Августина: «Люби, и тогда чего хочешь – делай». Если ее интерпретировать неправильно, получается призыв к пофигизму. Именно если неправильно. Потому что Блаженный Августин****** призывает к уважению. Я стараюсь уважать и сопереживать даже больше, чем могу. Получается природно, особенно по отношению к пожилым людям и детям. Наверное, потому что в них я узнаю своих истинных друзей, своих братьев и сестер. Сейчас я как раз читаю книгу своего учителя Икеды о пожилых людях. Невероятно наблюдать, как буддизм открывает новые жизненные горизонты для восьмидесятилетних и девяностолетних людей. Благодаря ему даже в очень зрелом возрасте можно начать по-иному ценить жизнь. Это и есть возрождение.

— Тебе удавалась кого-либо навернуть в свою веру, возможно, коллег-футболистов?
— Этот вопрос мне задавали и раньше. Эта тема вызывает странное любопытство, а также не обходится и без некоторого невежества. Будто я проповедник, который ездит на сборы с единственной целью – рассказывать о своей вере. А ведь это совсем не так, абсолютно. Я очень закрытый человек и становлюсь еще более сдержанным, когда речь заходит о вере. Я не могу с легкостью говорить об этом. Могу сказать, что многие одноклубники задавили вопросы из чистого любопытства, но дальше этого дело не заходило. Очевидно, что их момент не настал. Повторю еще раз, что решающее значение имеет личное свидетельство, все остальное ничего не значит. Тем не менее, рассказывают, что во время сборов перед чемпионатом мира в США Роберто Баджо навернул в буддизм своего соседа по комнате… Хотя это всего лишь одна из моих шуток. Там был журналист, который постоянно спрашивал, не повлиял ли я на кого-то из коллег, молясь каждый вечер. Тогда я очень серьезно ответил, что одних моих усилий было бы мало, но мне помогла его невеста, которая тоже оказалась буддисткой. Журналист захотел выяснить, кто же этот таинственный сосед, на что я сказал: «Некий Роберто… Насколько я знаю, он единственный, кто спит со мной в одной кровати». Он не очень обрадовался моему ответу.

Вслед за Роберто Баджо к буддизму обратился французский голкипер Себастьян Фрей. «Я обратился к буддизму, когда получил травму. Я разговаривал тогда с Роберто, который сказал мне, что буддизм в корне поменял его жизнь. И теперь я могу смело сказать, что то же самое случилось и со мной». Будучи стражем ворот «Фиорентины» Себастьян носил капитанскую повязку с буддистскими цветами, которую по окончанию карьеры попарил ему «Божественный Хвостик»

— Помог ли буддизм твоей карьере в чем-то конкретном?
— Конечно. Буддизм заставляет задумываться о вещах, которые, действительно, имеют значение, а также заряжает энергией. Помогает не потерять себя. Приведу тебе пример. Когда я выступал в Алльеви «Виченцы», наша команда так хорошо играла, что за нами следили тысячи скаутов. Но из всех тех необыкновенных футболистов только я сделал успешную карьеру. Несколько лет назад я прочитал в веронской газете, что одного из моих бывших одноклубников по той команде арестовали за продажу героина. Мне было очень больно за моего друга. Да и за себя тоже. Это был еще один человек, которого я оставил по пути, которому не помог. Достигнув определенного уровня, труднее потеряться, чем кажется на первый взгляд. Без буддизма, возможно, я бы сейчас ковал железо с моим отцом в Кальдоньо. Или, что еще хуже, я бы сделался браконьером или Бог знает еще кем. В той ситуации легче всего было завершить карьеру. Но жизнь – это вызов, а буддизм – вызов, который длится вечно. А мне очень нравится справляться с вызовами, особенно с теми, которые кажутся непреодолимыми. Как в тот раз. Для меня очевидно одно: ничто не происходит просто так. Буддизм был у меня внутри, я нуждался в нем с рождения. Маурицио, другие друзья и вся Флоренция помогла мне осознать это. Или лучше сказать: помогли мне осознать это в подходящий, даже определяющий, жизненный момент. Конечно, момент был болезненным. Сначала мне не хватало мужества. Я слишком пассивно реагировал на свои беды. За которыми пряталась моя собственная вина, расплата за былые ошибки. Знаю, что такое нелегко переварить, но это так и не иначе.

— Осознание этого тебе помогло?
— Я понял, что нужно реагировать. Вера стала мне указателем в пути, следуя ритуалам, я находил мужество, чтобы жить. Это постоянная духовная тренировка мужества. Понадобилась вся моя решимость, иногда необъяснимая, мое подсознание, мое стремление к невозможному. Знаю, что я не совсем нормальный. Иногда во время тренировок я чувствую боль – такую боль, которая взрывает мой мозг. Но я не говорю себе: ладно, тогда прекращаю все. Я продолжаю, преодолевая эту боль. Со временем я понял, что у меня есть силы и мужество, чтобы не останавливаться, а идти все дальше и дальше. Перенося такую боль, я больше ничего не боялся, и мне было неважно, что думаю обо мне другие. Главным было пересилить самого себя. Другие сдавались, а я нет. Понимаешь? Думаю, что да. Перед лицом боли, которую мне довелось испытать, перед лицом всех проблем, я ни разу не сломался. Мне было плохо, но я справлялся. То, что другие принимали за глупость, было моей силой, моей щедростью. Я отдавался игре настолько, как никогда другие. Я тебе клянусь, что с теми болями, что я испытывал в колене, любой другой уже давно закончил бы карьеру.

— Звучит слишком сильно.
— Не думаю. Я испытываю боль вот уже шестнадцать лет, играю в полторы ноги, но никогда не жаловался.

— Ты когда-нибудь думал о голе как о своего рода мгновении просветления?
— Думаю, что с такими сравнениями нужно быть очень осторожным. Однако правда и то, что в некотором смысле забитый гол вызывает счастье, сравнимое с молниеносным просветлением. Иногда я настолько погружен в свои мысли, что даже крики болельщиков кажутся мне буддийскими сутрами.

— Чтобы объяснить гол Нигерии в 1994-ом, ты говорил: «Я молился – и мяч пришел ко мне. Так случилось чудо – благодаря молитвам Сока Гаккай и моего учителя Дайсаку Икеды».
— Не помню, чтобы я говорил подобное. Зато знаю точно, что во время матча с Нигерией чувствовал себя по-особенному. До конца игры оставалось две минуты, Италия проигрывала. До того момента чемпионат мира складывался для меня провально, и все шло к печальному финалу. А тот гол, действительно, казался чудом, но чудом воли. Моей воли.

5 июня 1994 год, Фоксборо, 1/8 финала чемпионата мира. Идет последняя минута игры, команда Арриго Сакки уступает сборной Нигерии играя в меньшинстве. На правом фланге Роберто Мусси умело выходит из-под опеки защитников, врывается в штрафную о отдает передачу в центр на набегающего Роберто Баджо, который одним касанием переправляет снаряд в сетку. «Божественный Хвостик», которого до этого матча нещадно критиковали, открывает счет своим голам на турнире и переводит игру в овертайм. Спустя 10 минут гол Роберто с пенальти приносит Италии победу. Дальше будут испанцы, болгары и финал. «Когда я увидел, как мяч залетел в ворота – это было все равно, что в замедленной съемке наблюдать за бильярдным шаром, движущимся в лузу, – когда я увидел это, начался мой мундиаль. Я чувствовал себя хладнокровным, полным сил. Мое душевное состояние было преспокойным. Это спокойствие сопровождало меня вплоть до финала»

— Буддизм помогает поддерживать форму?
— Если ты в мире с самим собой, то и в физическом плане чувствуешь себя хорошо. Духовные упражнения позволяют мне все глубоко обдумать, что приводит к максимальной концентрации. Раньше я был более напряжен, выходил на матчи, почти не чувствуя ног. Что касается физической формы, то, если не считать колено, проблем у меня никогда не было. Я веду уединенный образ жизни, редко ложусь поздно спать, у меня почти нет вредных привычек. С годами я научился ценить хорошие вина, но умею себя контролировать.

— Ты куришь?
— Курил. Мне нравилось выкуривать сигарету после чашечки кофе или же непосредственно перед сном. Хотя никогда не курил больше нескольких сигарет в день. Курил до тех пор, пока мне это нравилось. Когда я почувствовал, что это может стать привычкой, тут же бросил. Если и есть, что я не переношу, так это неспособность контролировать себя. Поэтому однажды я решил бросить, что и сделал на следующий день. Если я что-то решил, то я всегда это делаю.

— Ты когда-нибудь терял контроль?
— Только раз, когда еще был подростком. В пятнадцать лет друг убедил меня выкурить косячек. До этого я ничего подобного не курил. Когда я лег в кровать, мне казалось, что моя голова кружится словно карусель. Когда выключил свет, мне казалось, что он продолжает гореть. Непереносимое чувство беспомощности. Не зря в буддизме, состояние жизни, в котором Бог чувствует себя беспомощным, соответствует Аду (Джигоку). Человек живет в аду, когда не может контролировать себя, когда готов на любые действия, в том числе на насилие, чтобы доказать свою правоту другим. Напоминает мир футбола – и это не шутка.

— Неужели ни одному сопернику или тренеру не удавалось заставить тебя потерять контроль?
— Многие из моих соперников, особенно те, кто занимался моей персональной опекой, пытались провоцировать, но я не поддавался. Тренеров, которые объявляли мне войну, было не больше трех. Но никому из них не удалось заставить меня потерять контроль. Точнее они его теряли – а я нет.

9 ноября 2010 года, Хиросима. В присутствии Далай-Ламы Роберто Баджо получает ежегодную награду Peace Summit Award, которая присуждается лауреатами Нобелевской премии мира. Баджо был удостоен этой награды за свою долголетнюю общественную и филантропическую деятельность. «Божественный Хвостик» спонсировал строительство больниц в странах третьего мира, а также помогал жертвам землетрясения на Гаити. Символично, что именно в этот день Аун Сан Су Чжи получила свободу. Именно ей он и посвятил эту награду

— Считаешь, что тебе всегда будет удаваться сохранять контроль?
— Я себе этого желаю, но не могу быть полностью уверенным. Несомненно, что в день, когда я его потеряю, будет настоящая война. Я никогда никого не боялся, и, как в случае со всеми спокойными людьми, тот день, когда я разозлюсь по-настоящему, будет страшным. Внутри меня сидит зверь, которого я чувствую, но важно, чтобы он продолжал спать как сейчас.

— В какой ситуации он мог бы проснуться?
— Одной из вещей, которые я абсолютно не переношу, это педофилия. Этот феномен меня очень волнует, я не могу осознать, как можно причинить зло ребенку. Вот если кто будет угрожать моим детям, им доведется увидеть, как мой внутренний зверь вырывается наружу. Такое поведение, конечно, объяснимо, но оно пребывает в конфликте с безусловным состраданием, характерным для буддизма. Далай-лама неоднократно говорил, что испытывает сострадание к китайцам, которые угнетают тибетский народ. Однако я не Далай-лама. Я обычный последователь буддизма, который еще не научился абсолютному состраданию. Может быть, я недостаточно долго исповедую буддизм. Или же я слишком сильно люблю своих детей.

Перевод и адаптация Яны Дашковской, специально для Calcio News

Справка

* — Сока Гаккай — крупнейшая японская организация светских буддистов. Характерной чертой общества является активное участие в японской политике и прозелитическая деятельность за пределами Японии. Президентом общества c 1960 по 1979 год являлся крупный лектор и автор книг по буддизму Дайсаку Икэда, ныне почетный президент. Организации Сока Гаккай охватывают всю Японию. Основная масса членов концентрируется в крупных городских центрах. Численность, по разным оценкам, от 4 до 18 млн человек. Зарубежные филиалы имеются в 115 странах мира, наиболее крупные — в США, Юго-Восточной Азии и Латинской Америке.

** — Будда Шаакьямуни (дословно «Пробужденный мудрец из рода Шакья») — духовный учитель, легендарный основатель буддизма.

*** — «Сутра белого лотоса высшего учения» — Саддхармапундарика-сутра), также «Лотосовая сутра», «Сутра лотоса» — одна из известнейших и особо почитаемых махаянистских сутр в Восточной Азии, легшая в основу учения буддийских школ Тэндай и Нитирэн. Как и большинство буддийских текстов, эта сутра, вероятно, была написана через несколько веков после паринирваны Будды Шакьямуни.

**** — Махаяна — наряду с хинаяной («малая колесница») одно из двух основных существующих направлений буддизма, отличающихся по философии и способам практики. Буддизм Махаяны возник в Индии и связан с одной из древних исторических школ буддизма — Махасангхикой. Махаяна — Великая (Большая) колесница буддийского пути, проходя по которому, буддисты стремятся достичь Пробуждения во благо всех живых существ. Численность приверженцев Махаяны на конец XX века — около 600 миллионов человек

***** — Сократ — один из родоначальников диалектики как метода поиска и познания истины. Главный принцип — «Познай самого себя и ты познаешь весь мир», то есть убеждение в том, что самопознание — путь к постижению истинного блага. В этике добродетель равна знанию, следовательно, разум толкает человека на добрые поступки. Человек знающий не станет поступать дурно. Сократ излагал свое учение устно, передавая знания в виде диалогов своим ученикам, из сочинений которых мы и узнали о Сократе.

****** — Августин Блаженный — Блаженный Августин, Святитель Августин, Учитель Благодати (лат. Doctor Gratiae) — епископ Гиппонский, философ, влиятельнейший проповедник, христианский богослов и политик.