Арриго Сакки: «Если бы я родился в Южной Америке, то стал бы революционером»

Арриго Сакки на днях отпраздновал свое 70-летие. Большую часть жизни итальянец посвятил футболу — иногда даже в ущерб семейным делам. Тактические инновации Сакки расширили горизонты итальянского футбола сначала в Парме, а потом и в Милане, с которым ему удалось завоевать два Кубка европейских чемпионов подряд — в 1989 и 1990 годах. О своем футбольном пути Арриго Сакки рассказал в интервью изданию La Gazzetta dello Sport.

— Когда футбол стал частью Вашей жизни?

— Если говорить точно, то это произошло летом 1954 года. Я был на каникулах вместе со своими родителями, и в нашей комнате был телевизор: по тем временам — большая редкость; показывали матч чемпионата мира. Хотя у до того я уже был без ума от футбола.

— Кто был Вашим любимым игроком?

— У меня были любимые команды: Реал Мадрид, Венгрия и Бразилия. А насчет игроков: Альфредо Ди Стефано, Хуан Альберто Скьяффино и Пеле.

— На какой позиции Вы играли?

— Начинал я справа, потом перешел в центр поля, потом уже стал правым защитником. А доигрывал на лавочке. Я играл так себе.

— Какие у Вас были сильные стороны?

— Я хорошо бегал, боролся за мяч и никогда не сдавался.

— А какие-то особенные таланты?

— Давайте лучше следующий вопрос.

— У Вас была любимая команда?

— Я болел за Интер. Как-то раз президент Массимо Моратти подарил мне золотую медаль времен его отца. Я поблагодарил и напомнил, что тренировал Милан, но не жалею об этом.

— Вы хорошо учились школе?

— Я не делал домашнюю работу и толком не ходил на уроки. Если бы мог, я бы вообще там не появлялся. Мне хорошо давалась только история и география.

— Каким ребенком Вы были?

— Я не сидел на месте, был очень жизнерадостным.

— У Вас не было проблем с девушками?

— Я был робким парнем, очень робким. Но потом это прошло.

— Когда Вы открыли для себя голландский футбол?

— Это было в конце 60-х. Я был в Голландии по работе, и попутно влюбился в тотальный футбол.

— Что в нем заинтересовало Вас больше всего?

— То, что сверкала была целая команда, а не отдельный игрок. Наблюдать за игрой «Аякса» было как смотреть концерт.

— Вы начали тренировать «Фузиньяно» в 1973 году. Помните свой первый матч?

— Это была игра на выезде против «Сан Альберто». Нам удалось избежать вылета в последний день предыдущего сезона. Они были фаворитами, даже подписали нашего лучшего игрока. Но мы победили о счетом 2:0. Один из наших директоров попросил ущипнуть его, чтобы убедиться, что это не сон. В том сезоне мы выиграли чемпионат.

— Кто был для Вас авторитетом в те времена?

— Альфред Беллетти. Он работал библиотекарем; когда я просил у него книгу — он мне не отказывал. Он дал мне понять, что игру команды нужно строить, отталкиваясь от тех игроков, которые есть у тебя в распоряжении. Да и вообще я многому у него научился.

— Например, сначала работать головой, а не ногами.

— Футбол идет от головы. Микеланджело говорил, что картины рождаются в голове, а руки — это лишь инструменты. В футболе точно так же.

— Италия победила на чемпионате мира в 1982 году с Энцо Беарзотом, а Вы завоевали первое Скудетто Примаверы с «Чезеной».

— Я тогда как раз закончил свое обучение в Коверчано, которое оплатил из собственного кармана. Игроки «Чезены» меня хорошо слушались.

— Вы когда-нибудь ссорились со своими подопечными?

— Вообще-то нет, но до рукоприкладства с одним нападающим разок дошло.

— Это с кем?

— С Марко Росси, когда я тренировал «Парму». В одном матче он забил, но мне показалось, что он не выложился на 100%. Я ему кое-что сказал, он ответил, в конце концов пришлось подержать его за горло.

— А с Марко ван Бастеном ничего подобного не было?

— Ходили такие слухи, но на самом деле у нас были отличные отношения. После одного из проигранных матчей журналисты взяли у Марко интервью, спросили о его мнении по поводу игры. Он привык к голландским журналистам и начал рассказывать, как сам видит футбол. А на следующий день все заголовки твердили, будто он имеет что-то против меня. Я поговорил с ним с глазу на глаз, рассказал, как это делается у нас в Италии. В следующее воскресенье оставил его на лавочке, чтобы он мне помогал, раз так много знает о футболе.

— Однажды Вы заменили его, потому что он играл слишком расслабленно?

— Это было в «Парме» в январе 1991-го. Мы проигрывали 2:0, меня дисквалифицировали. Я передал через ассистента, чтобы Марко заменили, а он потом подошел ко мне и просил: почему? Я сказал, что он плохо играл; он ответил, что другие футболисты были еще хуже. Но я решил оставить их на поле, потому что они бежали, в отличие от Марко. Тогда Ван Бастен решил взять 15 дней, чтобы подумать над своим будущим. Через три дня он уже просился назад, пришлось напомнить, что 15 дней еще не прошли.

— Почему Вам никогда не нравился итальянский футбол?

— Потому что я люблю брать инициативу в свои руки и контролировать игру.

— Вы впервые использовали свои инновационные схемы в «Парме» в середине 80-х.

— У нас была очень молодая команда. Я хотел, чтобы ребята играли быстро, высоко и постоянно прессинговали. Им нужно было всегда оставаться внимательными и сосредоточенными. В результате мы с ними выиграли Серию C.

— После «Пармы» у Вас начался золотой период.

— Это правда. Я попал в «Милан» благодаря «Парме». Там были добропорядочные, образованные и просто хорошие люди. Однажды в Серии B мы проиграли матч в Кремоне, а я должен был встретиться с болельщиками после матча. Несмотря на то, что команда проиграла, все отлично провели время.

— Когда Вы впервые встретились с Сильвио Берлускони?

— После игры «Пармы» с «Миланом» в Кубке Италии. Мы провели неплохой матч, Берлускони был впечатлен. Он сказал, что наблюдал за мной на протяжении всего сезона, а потом и вовсе забрал меня в «Милан». Там надо было доказать, что я заслужил должность главного тренера «россонери». Поэтому я жаждал выигрывать вдвое сильнее.

— Правда, что вы показывали игрокам «Милана» записи матчей «Пармы»?

— Мы должны были играть с «Пизой», с которой я уже встречался в предыдущем сезоне в Серии B. Я показал Франко Барези и другим, как играет «Пиза». В этом не было ничего странного, но люди почему-то раздули из этого целое событие.

— Барези тогда разозлился.

— Это неправда. Никто вообще ничего не сказал.

— В первом сезоне Вы могли досрочно покинуть «Милан».

— Берлускони защищал меня от всех, говорил, что я являюсь неотъемлемой частью проекта, и без меня ничего не получится. Так и было.

— Вы помните слова, которые сказали своим игрокам перед встречей с «Наполи» Диего Марадоны в январе 1988 года?

— Сказал, что нельзя допустить, чтобы мяч попал к Марадоне, иначе нам крышка. В итоге мы выиграли 4:1

— Сколько часов Вы спали перед матчем?

— Очень мало. Я был жутко напряжен и постоянно думал. Работал над тактическим аспектом; решал, что сказать игрокам. Я отдал футболу всю свою жизнь, и он меня отблагодарил.

— Почему Вы были так напряжены?

— Я боялся разочаровать людей, которые поверили в меня.

— Как Вы с этим справились?

— Старался использовать это как преимущество.

— Кто был самым сложным оппонентом?

— Марадона. Другого такого не было. Диего был уникальным футболистом.

— Вы не могли договориться с Берлускони, когда он хотел Клаудио Борги, а Вы требовали Франка Райкаарда.

— Я убедил его. Берлускони повел себя разумно. А Райкаард стал ключевым игроком моего «Милана».

— Берлускони действительно не хотел подписывать Анчелотти?

— Он сказал, что не может покупать игрока с больным коленом. А меня больше бы расстроило, если бы у футболиста не было мозгов. Вот так Анчелотти и попал в «Милан».

— Ваш «Милан» победил «Атлетико Насьональ» в Межконтинентальном кубке в 1989 году, после матча было громкое празднование в отеле.

— Но даже тогда я собрал всех вместе и рассказал, что мне не понравилось в игре. Я всегда был сосредоточен на работе.

— Что случилось перед полуфинальным матчем Лиги чемпионов против мадридского «Реала»?

— У нас была длинная тренировка, и Деметрио Альбертини подкатился под Альбериго Эвани — тот получил травму. Я лишился левого вингера и понятия не имел, что делать. В конце концов я поставил на эту позицию самого неожиданного кандидата — им оказался Анчелотти. И Карло забил свой первый мяч в игре против «Реала».

— Вы упустили титул во втором сезоне на посту тренера «Милана» из-за проблем с Алемао. Вас это разозлило?

— Я был просто вне себя от ярости. Но тогда не все было понятно. О том, что случилось на самом деле, я узнал позже. Сейчас лучше уже ничего не рассказывать.

— Ни единого слова?

— Могу только сказать, что в тот раз политика сыграла свою роль.

— После «Милана» Вы работали в национальной команде. Не все тогда были в восторге от Вашего назначения.

— Многие считали, что я не заслужил такую работу. Мне завидовали, но я старался не обращать на это внимания. Это был очень напряженный период, на моих плечах лежала огромная ответственность.

— Роберто Баджо обозвал Вас сумасшедшим после того, как Вы его заменили. Как Вы это восприняли?

— Я не злился, понятно было, что Баджо сердится. Тем не менее, после того, как он ушел с поля, мы победили Норвегию.

— Но именно благодаря усилиям Баджо в матче против Нигерии Италия не вылетела из чемпионата мира 1994 года.

— Италии тогда помог не столько Баджо, сколько Джей-Джей Окоча, который постоянно терял мяч, пытаясь обыграть всех и каждого. Нам помогло наше упорство, мы не сдавались до самого конца. В итоге Роберто Мусси сделал подачу, после которой Баджо забил свой гол.

— Почему Вы выпустили Баджо на поле в финале, он ведь не мог стоять на ногах?

— Врачи сказали мне, что он готов играть.

— У Вас действительно были плохие отношения с Баджо?

— Да нет. Я ведь вызывал его в сборную даже тогда, когда он не играл в «Ювентусе».

— Что Вы говорили Баджо на сборах национальной команды?

— Я показывал ему, сколько раз он касался мяча в «Ювентусе» и говорил, что, если будет меня слушаться, то удвоит это количество. А дальше все зависело только от него.

— Вы вернулись в «Милан» в 1996 году. Это была ошибка?

— Да. Я пытался доказать Адриано Галлиани, что серьезную болезнь нельзя лечить аспирином. Тот год не удался.

— А как шли дела в мадридском «Атлетико»?

— Чудесно. Я всегда считал, что если бы не был итальянцем, то хотел бы родиться в Испании. Но долго так продолжать я не мог, не выдержал напряжения. Пришлось уйти, хоть я и потерял кучу денег.

— Вы вернулись к работе в 2001 году в «Парме». Почему?

— Для меня это был новый вызов. Ну и еще я хотел помочь городу, о котором у меня осталось столько хороших воспоминаний. Хотя Берлускони тоже хотел, чтобы я вернулся.

— Но это продлилось всего месяц. Что пошло не так?

— Мы провели матч против «Вероны», победили. Болельщики были счастливы, а я нет. Я позвонил жене, сказал, что с меня уже хватит. И ушел.

— С чем Вы тогда не смогли справиться?

— С напряжением. Я тогда почти не спал, думал только о футболе. Нужно было это прекращать.

— Вы работали на посту директора в «Парме», мадридском «Реале» и сборной; все это было для Вас новым?

— Я примерно знал, что меня ждет. Когда я тренировал «Чезену» в Примавере, на мне был еще и весь юношеский сектор. Интересно было так работать.

— Кто является лучшим тренером современности?

— Карло Анчелотти, Пеп Гвардиола и Жозе Моуриньо. Карло — учитель, Пеп — полевой профессор, а Моуриньо — харизматичный инноватор.

— В чем главная задача тренера?

— Он должен четко объяснить игрокам свои идеи. А игроки должны правильно понять, чему их учат.

— Чем Вы восхищаетесь больше всего в футболе?

— Красотой и гармонией игры. Когда я смотрю матч, мне хочется увидеть шоу. Я всегда говорю своим игрокам, что люди приехали издалека, чтобы на них посмотреть — об этом не стоит забывать.

— Что Вы смотрите по телевизору?

— Много разных фильмов. Когда я еще тренировал, то ни разу не ходил в кино — думал, это отбирает время, которое можно потратить на работу.

— Кто лучший тренер всех времен и народов?

— Тот, у кого были счастливые игроки. Когда пришел в «Милан», клуб продавал 30 000 сезонных абонементов. На следующий год их было 60 000. Думаю, я неплохо справился.

— Если бы Вы не были Сакки, то кем бы хотели стать?

— Люди говорят, что если бы я родился в Южной Америке, то был бы революционером. Почему бы и нет?

— Что Вам запомнилось из детства?

— Я очень рано увлекся футболом. Моя учительница об этом знала и давала мне задание: придумать матч и рассказать о нем своим одноклассникам.

— Вы были хорошим отцом?

— Не особо, и я этого не скрываю. Я был далеким от детей. Футбол поглотил меня с головой, на детей мне времени не хватало.

— Значит Ваша жена Джованна была очень терпелива.

— Она была святой. Выдержать меня было непросто — мне с ней очень повезло.

— Теперь Вы дедушка. Пытаетесь исправиться?

— Пытаюсь, но уже не всегда хватает сил. Я играю со своими внуками, но быстро устаю. Семья для меня важна, но я иногда думаю, что просто не создан для некоторых вещей.

— Вы о чем-нибудь сожалеете?

— Ни о чем. Не вижу в этом смысла.

— Вы допускали какие-то ошибки в прошлом?

— Да, и не одну, но я считаю, что ошибки помогают становиться лучше.

— Что посоветуете молодым футболистам, которые только начинают играть?

— Обязательно делайте свое домашнее задание. Нужно читать книги и ходить в школу. Это самое важное — быть культурным и понимать людей. А потом уже завоевывать футбольное поле.

— А что они должны делать на поле?

— Сначала работать головой, а потом ногами.

— Следует ли ожидать появления нового Сакки?

— Надеюсь, что нет. Футбол отнял у меня слишком много, другому человеку я бы такого не пожелал.

— Вы счастливы в свои 70 лет?

— Мне повезло, что я занимался тем, что мне было интересно, и при этом на жизнь тоже хватало. Но трудился я, как проклятый.

Андреа Скьянки, La Gazzetta dello Sport

Перевод Юрия Паустовского